Эпосы, легенды и сказания - мифы индейцев южной америки. Мифы и легенды индейцев Южной Америки (Амазония) Эпосы, легенды и сказания

Перевод: Андрей Шляхтинский
"Клуб путешествий Андрея Шляхтинского"
www.amazanga-adventure.ru

Этса и Амич

(миф индейцев ауахун)

В начале времен у Амич были сверкающие глаза. Такие же яркие, как у солнца-Этса сегодня. Поэтому, когда Амич шел, он освещал все вокруг себя, как солнце. Но свет был неяркий, как у только что скрывшегося за горизонтом солнца, и поэтому Амич освещал только там, где проходил сам.

В те времена у Этса глаза были такие, как у нас.

Он видел не очень хорошо, потому что испортил зрение, когда прежде готовил пищу для Ивьях, которые ели людей. Несмотря на это, Этса и Амич были близкими друзьями. Вот почему Этса пригласил Амич помочь ему сделать расчистку.

Друг, я приглашаю тебя, чтобы ты помог мне сделать расчистку, - сказал ему Этса.

Хорошо, я помогу тебе, - ответил Амич.

Итак, они принялись за работу. Работали долго и, наконец, Амич устал.

Друг, пойдем, искупаемся! - сказал он.

Конечно! - ответил ему Этса.

Оставив работу, они направились к реке. Придя на берег, Амич предложил:

Друг, давай поныряем и наловим канга. Посмотрим, кто из нас вылезет на берег первым и у кого будет больше рыбы на лиане.

Хорошо, давай посоревнуемся, - согласился Этса.

Тут же оба прыгнули в воду. И пока Этса искал рыбу, он ведь плохо видел, Амич вынырнул со связкой канга. Он решил передохнуть, как, спустя немного времени, на поверхность вынырнул Этса. Но у него было всего три рыбы. Амич подплыл к нему и спросил:

Друг, как дела?

Я ничего не сумел как следует разглядеть, - ответил Этса.

Когда вокруг столько рыбы, как это ее можно не увидеть? Наверное, ты нырял там, где ее нет, - сказал Амич.

Этса ответил:

Я и сам не знаю, почему так случилось. Давай передохнем и попробуем снова.

Отдохнув, оба снова нырнули. Но и в этот раз Амич вынырнул первым, наловив много канга. А Этса поймал лишь пять.

Друг, да что же это случилось со мной. Я плохо вижу, - сказал Этса.

Но ведь так просто заметить канга! Как же это ты их не видишь? - удивился Амич.

Услышав такие слова, Этса произнес:

Друг, одолжи мне твои глаза. Я попробую посмотреть ими, чтобы понять, как это ты хорошо видишь рыбу.

Амич согласился. Он вытащил свои глаза и отдал их Этса. Тот тоже вынул глаза у себя и передал их Амич. Так они поменялись.

А теперь давай продолжим наше соревнование! Кто из нас вынырнет первым и наловит больше канга? - сказал Этса.

И снова оба скрылись под водой. Прошло совсем чуть-чуть времени, и Этса вынырнул первым, наловив много рыбы. Амич же появился нескоро, а когда показался на поверхности, то у него было всего три канга. Этса, тем временем, уже отдыхал. Он спросил:

Друг, как тебе мои глаза? Ты хорошо видишь?

Нет, я не могу видеть. Уверен, что именно из-за своих глаз ты раньше не мог ловить рыбу, - ответил ему Амич.

Ладно, друг! Ты носи мои глаза, а я возьму твои! Поменяемся! Я поднимусь на небо. И как ты раньше освещал все здесь, я буду освещать там, наверху. Оттуда я буду светить тебе, чтобы ты спокойно мог ходить тут, - произнес Этса.

Амич согласился.

Ну а потом Этса проклял Амич, сказав:

Броди как слепец по этой земле! Когда ты встретишь кого-нибудь, то будешь смотреть на него, задрав голову кверху! А люди будут говорить о тебе, что ты слеп потому, что отдал свои глаза солнцу!

Закончив с проклятием, Этса поднялся на небо и оттуда принялся освещать землю. Говорят, с тех самых пор глаза Амич никуда не годятся. Правда, никто никогда не видел того, как Этса поменялся глазами с Амич. Это только сказка.

Юноши Тимиу и Масу

(миф индейцев ачуар)

В прежние времена жили два холостых юноши, Тимиу и Масу. Как-то раз они намазывали дротики-тсентсак ядом, так как собирались отправиться на охоту. И вот пока оба занимались своим делом, они услышали голос маленькой коричневой лягушки-кака. Она кричала неподалеку от дома:

Какаа… какаа…

Слушая ее, юноши переговаривались между собой:

Я думаю, когда ей хочется мужчину, она просто безумна.

Как бы мне хотелось встретиться с ней. Я бы так ее удовлетворил, что из нее бы кишки полезли.

Лягушка-кака была настороже и слышала все, что говорили юноши. Наконец, Масу и Тимиу закончили мазать ядом дротики, взяли свои трубки-уум и пошли охотиться. Идя по тропе, они неожиданно увидели молодую девушку, которая лежала у них на пути, разведя ноги и предлагая себя. Тимиу лишь взглянул на нее мельком и продолжил свой путь. Он был самым выдержанным. Масу же, шагавший следом, увидел предлагающую себя девушку и сильно возбудился. Он отложил в сторону свою духовую трубку и колчан-тунда, воскликнув:

Я попробую ее, и узнаю, какова она!

После того, как Масу занялся любовью с девушкой Кака, та взяла в рот пенис Масу, чтобы пососать его. И вдруг она прыгнула на ветку дерева. Потом на соседнюю. Затем еще и еще, держа во рту пенис Масу, который с каждым прыжком становился все длиннее и длиннее. Убегая от юноши, Кака принялась насмехаться над ним:

Какаа… какаа… ты говорил, что удовлетворишь меня так, что из меня кишки полезут… какаа… какаа… А у самого ничего не получилось… какаа… какаа…

Так Кака прыгала все дальше и дальше, пока не добралась до растения васаке, которое растет, прилепившись к деревьям. Только там она выпустила изо рта пенис Масу, который, сделавшись удивительно длинным, упал на землю. Юноша свернул его и, забросив на плечо, побрел куда глаза глядят. Он даже забыл свою трубку-уум и колчан. Так он шел, пока, наконец, не вышел к реке, в которой жило много серых дельфинов-ванганим. Опечаленный, Масу сидел на берегу, окруженный тучами мух, которые слетелись на запах, исходивший от его огромного пениса. Дельфины, между тем, выпрыгивали из воды и веселились, наблюдая удивительное зрелище, которое представлял собой Масу. А юноша спрашивал себя: «Кто же такие эти люди?»

Наконец, один из ванганим приблизился к Масу и спросил:

Что это с тобой приключилось?

Я занимался любовью с Кака, - ответил юноша.

Ладно, я посмотрю тебя позже.

С этими словами тот Ванганим принялся варить рыбу. А когда та сварилась, подал ее Масу, говоря:

Ешь и не плачь. Я тебя вылечу.

Когда они съели всю рыбу, Ванганим померил свой собственный пенис, а затем отрезал по этой мерке длинный пенис Масу. Затем он разделил длинный отрубленный кусок на равные части и сложил их в корзины. Вместе с женой он сел в каноэ и раскидал эти части по всем рекам, где они превратились в анаконд-панги. До того не было никаких анаконд, и рассказывают, будто они появились от тех кусков пениса Масу, которые Ванганим и его жена разбросали по озерам и рекам.

Из-за того, что Масу занимался любовью с Кака, он потерял свою силу и совсем охладел к женщинам. Что же касается Тимиу, то он, напротив, остался очень сильным, потому что не обратил никакого внимания на предлагавшую себя девушку. Вот почему говорят, что если мужчина отправляется травить рыбу соком барбаску после того, как накануне занимался любовью с женщиной, то у него ничего не выйдет, так как яд испортится.

Так рассказывают.

Лягушка Гоноару

(миф индейцев напо-кичуа)

В прежние времена жил человек, мужчина. Как-то раз он пошел в сельву охотиться и захватил с собой сына, уже юношу, которого звали Гоноару.

Они охотились целый день и, наконец, отец убил обезьяну. Но та зацепилась за сучья и застряла в кроне дерева. Это было высокое и толстое дерево. Гоноару сказал:

Я заберусь наверх и достану обезьяну.

Он поднялся, нашел обезьяну и стал глядеть, как бы спуститься. Однако лезть вниз Гоноару было страшно, и он все никак не мог решиться. Тогда отец сказал:

Помочись вниз, чтобы выросла толстая и крепкая лиана.

Гоноару помочился, но лиана, которая выросла, оказалась тонкой и непрочной. Гоноару так боялся спускаться, что решил остаться ночевать на дереве. Отец же его вернулся домой.

Перед тем, как стемнело, юноша отыскал большое дупло и забрался в него, чтобы спать ночью. А когда опустилась темнота, он превратился в лягушку-гоноару. Да так и остался жить на дереве. Сверху он кричит:

Грооо, грооо-гро, грооо… Папа, папа! - зовет Гоноару.

В сельве есть места, где листья кустов и трава покрыты черными пятнами. Такие места называют гоноару ищпа. Это туалет Гоноару, который превратился в лягушку, стал супаи.

Бульюкуку

(миф индейцев кичуа-пастаса)

Рассказывают, что как-то раз один знахарь-йячах отправился в лес охотиться. Дома у него осталась жена и двое сыновей. Он шел-шел, и заблудился. Мужчина ходил так два месяца. Жена, видя, что ее муж не возвращается, стала жить с другим мужчиной.

Много дней бродил йячах, пока не встретился с маленьким бульюкуку. Тот пригласил его подняться к себе в гости. Там они разговаривали и пили чичу. После этого йячах вернулся в свой дом и принес много мяса. Он спросил своих детей:

Где ваша мать?

Она на расчистке с другим мужчиной.

Приготовьте это мясо и поешьте, - сказал отец.

Когда вернулась мать, дети сказали ей:

Наш отец пришел и принес вот это мясо.

Какой еще отец? Вы врете! - ответила женщина.

Тогда сыновья показали ей мясо, но мать, разозлившись, схватила его и вышвырнула прочь. Мальчики принесли его назад и съели. Снова пришел их отец и сказал:

Не спите этой ночью. Я вернусь как бульюкуку. Вот так я буду кричать: «Булью-ку-ку-ку!»

Настала ночь, и дети лежали, прислушиваясь. Прилетел бульюкуку, четыре раза облетел вокруг дома и прокричал:

Булью-ку-ку-ку!

Мама еще не уснула, - ответили дети.

Снова вернулся бульюкуку, облетел дом четыре раза и прокричал:

Булью-ку-ку-ку!

Мама еще не уснула, - сказали дети.

Снова прилетел бульюкуку и крикнул:

Булью-ку-ку-ку!

И дети ответили:

Мама уже спит.

Тут отец-бульюкуку залетел в дом и коготком вырвал глаза у женщины и высосал их. И с мужчиной он поступил также. Проснувшись утром, женщина и мужчина поняли, что у них нет глаз, и спросили детей:

У вас есть глаза?

Да, - сказали те.

А почему же у нас нет?

Задумавшись, женщина, наконец, сказала:

Как мне быть? Если я стану деревом, то умру. Если стану амарун, тоже умру. Буду я дельфином-бугью.

Мне кажется, что это хорошо, - ответил мужчина.

И они отправились к реке. Женщина прыгнула в воду и превратилась в бугью. Затем она три раза выпрыгнула и фыркнула. Мужчина тоже прыгнул в воду и стал дельфином. Затем он три раза выпрыгнул и фыркнул.

Вот почему сегодня у бугью такие маленькие глазки. А знахарь забрал своих сыновей и увел их в лес, чтобы и они превратились в бульюкуку.

О том, кого вырастили предки шауи

(миф индейцев шауи)

В давние времена, когда люди шауи обладали могуществом инков, они вырастили ягуара, который был очень сильный. Став взрослым, он ушел и добрался до города Нуйямпа. Неизвестно, как он туда попал. Он ушел из селения Чайяуитас по дороге и перебрался через множество речек. По пути ягуар добрался до реки Кангии’, и продолжил свой путь, пока не дошел до реки Ниманса. Затем он пришел к реке Уиньюанаи’, а оттуда к реке Ямураи’. Затем ягуар стал подниматься в горы, так как искал, чтобы ему поесть.

Так ягуар бродил по страшным горам, пока не вышел к городу Нуйямпа, что на реке Ни’нии’. Там он съел разных животных, бычков и поросят, а после возвратился в те земли, где жили его хозяева.

Когда ягуар вернулся, то он стал испражняться костями и копытами бычков и поросят поблизости от дома. Увидев их, хозяева стали совещаться.

Где он мог бы съесть всех этих животных? Давайте проследим, откуда вернулся этот ягуар, - сказали они, и отправились следом.

Так они бродили по горам, разыскивая следы ягуара, пока не пришли в город Нуйямпа, в котором жили те, кто поселился на берегу реки. Там шауи впервые встретили тех, кто живет на берегу реки. Увидев людей шауи, те решили между собой:

Это ауахун. Убьем их.

Они попытались убить тех шауи из ружей, но у них ничего не вышло, потому что в те времена шауи обладали силой инков. Поэтому когда ружье выстрелило, оно взорвалось. Не сумев убить шауи, жители с берегов реки спросили их:

Откуда вы пришли?

Мы пришли издалека, из Чайяуитас.

Вы наверняка пришли, чтобы воевать с нами.

Нет, мы пришли не воевать, а чтобы работать. Нам не хватает много разных вещей. У нас нет москитных сеток, штанов, спичек и мачете, - ответили шауи.

Когда те ответили так, то жители с берега реки подружились с людьми шауи. Поэтому шауи остались там работать и получили много хороших вещей.

После того, как шауи купили себе нужные вещи, они возвратились к себе по домам, чтобы навестить своих женщин. А когда ягуар ушел в третий раз, то шауи опять пошли следом за ним. Но теперь ягуар захотел съесть своих хозяев. Однако шауи с помощью той силы, которой обладали, заколдовали камень и остались поблизости наблюдать. Когда ягуар возвращался обратно, он решил перепрыгнуть через стремнину, но упал в воду и утонул. Вот почему с тех пор эту реку называют Ни’нии’, то есть «Ягуара река».

Человек, который насмехался над птицей Херонци

(миф индейцев ашенинга)

Однажды жил юноша, который отправился на расчистку вместе со своим дедом. Когда стало вечереть, они принялись устраиваться на ночлег. Прошло какое-то время, и мужчина услышал, как на краю расчистки в деревьях запела птица херонци: «хееро-хо-хооо».

Вдруг птица подлетела ближе и уселась на сухую ветку. Юноша взял да и подстрелил ее из своего лука. Когда он захотел вытащить из нее большие перья, то увидел огромные глаза и широкий клюв херонци. Тогда юноша сказал деду:

Дедушка, взгляни. Какие большие глаза и клюв у этой херонци.

Дед ответил:

Не говори так, а то херонци проклянет тебя. У твоих детей могут быть такие большие глаза и рот, как у херонци.

Юноша сказал:

Ты обманываешь меня, дедушка. Ты хочешь один съесть эту херонци, вот поэтому и обманываешь меня.

Итак, юноша не обратил внимания на слова старика. Поэтому дед разозлился и сказал:

Ты совсем не слушаешь, что я тебе говорю. А раз так, то сам в этом убедишься. Когда родится твой сын, у него будут большие глаза и рот.

Прошло время, и юноша женился. У него родился сын, глаза и рот у которого оказались огромными. Вот только тогда юноша понял, что все, что говорил ему дед, - правда. Но было уже слишком поздно, чтобы изменить что-либо.

Вот такой вот рассказ о юноше, который не испытывал должного уважения к своему деду.

Человек, который увидел дочерей Луны

(миф индейцев ашенинга)

У Кашири - Луны было три дочери. И вот как-то раз все три пришли воровать ахи, который мужчина посадил недалеко от своего дома. Дочери Кашири были очень красивы. Когда они пришли в дом, то не застали хозяина, так как он вышел. Девушки собрали перец, а мужчина не знал этого. Вернувшись, он не нашел свой ахи и сказал:

Сегодня я буду караулить того, кто ворует мой перец. Если это женщина, то я поймаю ее, чтобы сделать своей женой.

Как только стемнело, мужчина спрятался среди кустов юки и стал ждать. Очень скоро появились дочери Кашири. Они подошли ближе, и тут человек увидел, как сияют кольца на их пальцах. Он увидел и то, что все три были очень красивы. Девушки же не могли видеть мужчину. И вот человек сказал самому себе: «Я поймаю их и сделаю своими женами». Он вышел из укрытия: «соперек!», и девушки спросили его:

Это ты хозяин ахи?

Тот ответил:

Да, это я хозяин перца. А вы, должно быть, те, кто ворует его у меня?

Девушки сказали:

Ты сердишься из-за своего перца?

Да, я сержусь. И теперь вы должны стать моими женами, чтобы заплатить за то, что воровали у меня ахи.

Те ответили:

Если ты действительно хочешь взять нас в жены, то сначала пойдем с нами, чтобы познакомиться с нашим отцом. Когда ты увидишь его, скажи: «Тесть, я хочу жениться на твоих дочерях».

Итак, они пришли в дом Кашири. Хозяин ахи сказал:

Тесть, я привел твоих дочерей. Они хотят выйти за меня замуж.

Тогда Кашири ответил:

Если ты любишь их, то пойдем в другой дом.

И так как мужчина действительно любил дочерей Кашири, то он отправился вместе с ним. Когда они пришли в другой дом, то человек увидел раскаленное железо, которое было словно огонь. Кашири сказал мужчине:

Если ты и правда любишь моих дочерей, то я хочу, чтобы ты прошел по этому железу. Если тебе удастся сделать это, тогда я отдам тебе моих дочерей. Но если не сможешь, ты их не получишь.

Человек загрустил, говоря: «Сегодня я умру, потому что по-настоящему люблю этих девушек». Но затем он разозлился, и больше не боялся. Он прошел по раскаленному железу и вытерпел жар и боль. Три раза ему пришлось пройти так. И, в конце концов, Кашири сказал:

Ты действительно любишь моих дочерей. И теперь ты можешь жениться на них.

Вот так мужчина женился на дочерях Кашири.

Книга для взрослых
В начале времен земля была бесплодна, а у мужчин не росла борода. Лишь позже
начали появляться деревья. В начале времен пена была черного цвета. В начале времен
не было ни еды, ни лекарств. В начале времен люди были с хвостами.
ГОРШОК С МЯСОМ
1.Черный человек
Женщина шла по лесу. Она продиралась сквозь кусты, в кровь разодрала ноги.
Наконец, показалась тропа. Женщина остановилась, присела на корточки и облегчилась.
Потом пошла дальше.
Все это время Дика следил за ней. Как только женщина скрылась за поворотом
тропы, он подбежал и аккуратно соскреб нечистоты -- под ними явственно обозначился
отпечаток ноги тапира. Дика даже затрясся от удовольствия. Он бросился в лес, догнал
тапира и превратил его в большого черного человека.
Женщина уже подходила к дому, когда чья-то темная фигура загородила дорогу.
-- Куда спешишь? -- раздался хриплый голос. -- Муж твой мертв, зато я хочу тебя!
Черный человек повалил женщину на тропу. Удовлетворив желание, он поднялся,
схватил пленницу за руки и потащил за собой.
Много удивительного довелось повидать женщине на этой неделе. Особенно ее
поразило, как муж-тапир ловит рыбу. Он заходил в воду и испражнялся. После этого
рыба всплывала вверх животом и ее оставалось лишь подобрать.
Хотя новый муж хорошо кормил женщину, ей не терпелось домой. Ведь
маленькая дочка осталась совсем одна. Однажды ночью женщина убежала. Стараясь не
сбиться с тропы, она не раз оступалась и падала, думала порой, что не дойдет: мешал
огромный живот. Казалось, что женщина на сносях, хотя беременность длилась не столь
долго. Но вот и дом. Готовясь к худшему, женщина открыла дверь. Дочка лежала в
гамаке. Она была жива, но выглядела измученной: по всему телу ползали огромные
тапирьи вши. Мать села рядом и стала искать насекомых в голове девочки. Обессилев,
мать и дочь слегка задремали. Тогда зашевелилось в утробе еще не рожденное дитя --
ребенок-тапир. Он высунул наружу похожий на хобот нос, нащупал гениталии девочки и
таким необычным образом лишил ее невинности.
В хижину ворвался младший брат мужа женщины.
-- Я убил тапира, я отомстил ему! -- крикнул он.
-- Мне пора рожать! -- простонала женщина.
Ребенок-тапир выбрался наружу, разорвав мать пополам.
2. Ящик
Человек пошел охотиться на вискачей. Пройдя несколько сот метров, он увидел
множество зверьков и настрелял их полный мешок. Но вернувшись на то же место в
следующий раз, никакой дичи там не нашел и направился дальше.
В конце концов он добрался до незнакомой деревни. На площади толпился народ:
зарезали корову, все готовились к празднику. Люди заметили чужака и стали гадать, кто
он такой. Мужчины жарили мясо.
-- Пойди спроси, -- велели они товарищу, -- откуда он; и пригласи к нам -- пусть
тоже покушает. И пусть к вождю сходит!
Человек боялся идти к вождю, но окружающие принялись его ободрять. Тогда
охотник приблизился к дому вождя и прокричал вежливое приветствие.
-- Будь любезен, -- ответил вождь, -- пойди наруби дров. Вот топор. Налей в котел
воды, разожги огонь и заготовь дров. Воду поставь кипятиться. Но топлива принеси
побольше, чтобы вода быстрее согрелась. Как закипит, мы бросим тебя в котел!
Маленький мальчик, стоявший неподалеку, прошептал человеку:
-- Постарайся схватить топор, ведь вождь собирается прикончить тебя!
-- Как же мне рубить, вождь? - спросил человек, подойдя к дереву.
Вождь стал показывать, а человек ударил его топором по шее и убил. А дальше
стал думать, что ему делать с детьми вождя. Он заметил большой ящик и позвал
ребятишек:
-- Ну-ка прячьтесь скорее сюда, а то сейчас холодный ветер задует!
Дети залезли в ящик, а человек забил крышку гвоздями. Подул холодный ветер, и
дети в ящике умерли.
3.Череп
Нофуетома был неплохой колдун. Он много чего исхитрился создать, но
вершиной собственной изобретательности считал растение карай. Некоторые думают,
что такого растения не существует в природе, ибо, если индейцев спросить, что такое
карай, любой из них укажет какую-нибудь свою лиану или траву. Некоторые карам
ложные и слабые - с этим не приходится спорить. Однако каждый, кто намажется соком
настоящего карам, видит в темноте.
С тех пор, как ночь для Нофуетомы сделалась светлее дня, он стал от заката до
рассвета бродить в лесу и выгребать из дупла древесных лягушек, которые ведут ночной
образ жизни. Жена потом подавала их в жареном виде вместе с маниоковыми
лепешками. Рыбной ловлей Нофуетома теперь тоже занимался исключительно по ночам:
зажигал факел и бил острогой столько рыбы, сколько хотел.
Не удивительно, что по лесу распространялось недовольство. Отомстить
Нофуетоме, создавшему колдовское растение, вызвались жабы. Они незаметно проникли
в его жилище и устроились, кто под бревном, кто под камнем, кто под брошенной старой
корзиной. Всякий раз, когда Нофуетома уходил в лес, жабы вылезали из темных углов и
окружали хозяйку дома. Медленно переступая, они приближались к несчастной
женщине, совершенно терявшей способность двигаться. Жабы забирались на нее и
начинали потихоньку объедать. Кожа, мясо и кровь таяли, остов разваливался.
Подходя к дому, Нофуетома имел обыкновение стучать по корню дерева, росшего
у тропы. Этим он желал напомнить жене, что пора подавать мужу лепешки и пиво. Он не
знал, что посылает предупреждение жабам. Услышав стук, те восстанавливали женщину
из останков и отнимали у нее память. Когда муж входил, она лишь жаловалась на
страшную головную боль и, худея день ото дня, отказывалась принимать пищу.
Однажды Нофуетома возвращался с охоты позднее обычного и в спешке забыл
ударить по корню. Отворив дверь, он увидел кучу окровавленных костей на полу, а в
гамаке - дочиста обглоданный череп. Пока охотник обдумывал, как ему поступить, череп
подскочил и вцепился ему в меча. Нофуетома попробовал сбросить череп на пол, но тот
укусил его за руку. Каждая новая попытка избавиться от черепа влекла за собой все
более жестокое наказание. Нофуетома понял, что сопротивляться глупо - враг
перегрызет ему горло. Оставалось смириться.
-- Что, не нравится? -- ухмыльнулся череп, видя успех дрессировки. --
Привыкнешь! Это тебе за то, что позволил жабам меня сожрать!
Отныне жизнь Нофуетомы превратилась в мучение. Он теперь постоянно
испытывал острейший голод, так как череп перехватывал почти всю пищу, которую
человек подносил ко рту. Свои нечистоты череп извергал на тело Нофуетомы. Спина и
плечо почернели и стали заживо гнить, густой рой мух сопровождал охотника, куда бы
он не направился. Когда Нофуетома попробовал смыть грязь, череп больно укусил его в
щеку, давая понять, что следующая попытка помыться будет стоить человеку жизни.
Нофуетома чувствовал, что долго не протянет, если не придумает какой-нибудь
хитрости. Долгое время все планы спасения терпели неудачу: череп проявлял

Эпос индейцев Мифы индейцев Южной Америки

Эпосы, легенды и сказания

Книга для взрослых.

В начале времен земля была бесплодна, а у мужчин не росла борода. Лишь позже начали появляться деревья. В начале времен пена была черного цвета. В начале времен не было ни еды, ни лекарств. В начале времен люди были с хвостами.

Горшок с мясом

1.Черный человек

Женщина шла по лесу. Она продиралась сквозь кусты, в кровь разодрала ноги. Наконец, показалась тропа. Женщина остановилась, присела на корточки и облегчилась. Потом пошла дальше.

Все это время Дика следил за ней. Как только женщина скрылась за поворотом тропы, он подбежал и аккуратно соскреб нечистоты – под ними явственно обозначился отпечаток ноги тапира. Дика даже затрясся от удовольствия. Он бросился в лес, догнал тапира и превратил его в большого черного человека.

Женщина уже подходила к дому, когда чья-то темная фигура загородила дорогу.

Черный человек повалил женщину на тропу. Удовлетворив желание, он поднялся, схватил пленницу за руки и потащил за собой.

Много удивительного довелось повидать женщине на этой неделе. Особенно ее поразило, как муж-тапир ловит рыбу. Он заходил в воду и испражнялся. После этого рыба всплывала вверх животом и ее оставалось лишь подобрать.

Хотя новый муж хорошо кормил женщину, ей не терпелось домой. Ведь маленькая дочка осталась совсем одна. Однажды ночью женщина убежала. Стараясь не сбиться с тропы, она не раз оступалась и падала, думала порой, что не дойдет: мешал огромный живот. Казалось, что женщина на сносях, хотя беременность длилась не столь долго. Но вот и дом. Готовясь к худшему, женщина открыла дверь. Дочка лежала в гамаке. Она была жива, но выглядела измученной: по всему телу ползали огромные тапирьи вши. Мать села рядом и стала искать насекомых в голове девочки. Обессилев, мать и дочь слегка задремали. Тогда зашевелилось в утробе еще не рожденное дитя – ребенок-тапир. Он высунул наружу похожий на хобот нос, нащупал гениталии девочки и таким необычным образом лишил ее невинности.

В хижину ворвался младший брат мужа женщины.

– Я убил тапира, я отомстил ему! – крикнул он.

– Мне пора рожать! – простонала женщина.

Ребенок-тапир выбрался наружу, разорвав мать пополам.

2. Ящик

Человек пошел охотиться на вискачей. Пройдя несколько сот метров, он увидел множество зверьков и настрелял их полный мешок. Но вернувшись на то же место в следующий раз, никакой дичи там не нашел и направился дальше.

В конце концов он добрался до незнакомой деревни. На площади толпился народ: зарезали корову, все готовились к празднику. Люди заметили чужака и стали гадать, кто он такой. Мужчины жарили мясо.

– Пойди спроси, – велели они товарищу, – откуда он; и пригласи к нам – пусть тоже покушает. И пусть к вождю сходит!

Человек боялся идти к вождю, но окружающие принялись его ободрять. Тогда охотник приблизился к дому вождя и прокричал вежливое приветствие.

– Будь любезен, – ответил вождь, – пойди наруби дров. Вот топор. Налей в котел воды, разожги огонь и заготовь дров. Воду поставь кипятиться. Но топлива принеси побольше, чтобы вода быстрее согрелась. Как закипит, мы бросим тебя в котел!

Маленький мальчик, стоявший неподалеку, прошептал человеку:

– Постарайся схватить топор, ведь вождь собирается прикончить тебя!

– Как же мне рубить, вождь? – спросил человек, подойдя к дереву.

Вождь стал показывать, а человек ударил его топором по шее и убил. А дальше стал думать, что ему делать с детьми вождя. Он заметил большой ящик и позвал ребятишек:

– Ну-ка прячьтесь скорее сюда, а то сейчас холодный ветер задует!

Дети залезли в ящик, а человек забил крышку гвоздями. Подул холодный ветер, и дети в ящике умерли.

3.Череп

Нофуетома был неплохой колдун. Он много чего исхитрился создать, но вершиной собственной изобретательности считал растение карай. Некоторые думают, что такого растения не существует в природе, ибо, если индейцев спросить, что такое карай, любой из них укажет какую-нибудь свою лиану или траву. Некоторые карам ложные и слабые – с этим не приходится спорить. Однако каждый, кто намажется соком настоящего карам, видит в темноте.

С тех пор, как ночь для Нофуетомы сделалась светлее дня, он стал от заката до рассвета бродить в лесу и выгребать из дупла древесных лягушек, которые ведут ночной образ жизни. Жена потом подавала их в жареном виде вместе с маниоковыми лепешками. Рыбной ловлей Нофуетома теперь тоже занимался исключительно по ночам: зажигал факел и бил острогой столько рыбы, сколько хотел.

Не удивительно, что по лесу распространялось недовольство. Отомстить Нофуетоме, создавшему колдовское растение, вызвались жабы. Они незаметно проникли в его жилище и устроились, кто под бревном, кто под камнем, кто под брошенной старой корзиной. Всякий раз, когда Нофуетома уходил в лес, жабы вылезали из темных углов и окружали хозяйку дома. Медленно переступая, они приближались к несчастной женщине, совершенно терявшей способность двигаться. Жабы забирались на нее и начинали потихоньку объедать. Кожа, мясо и кровь таяли, остов разваливался.

Подходя к дому, Нофуетома имел обыкновение стучать по корню дерева, росшего у тропы. Этим он желал напомнить жене, что пора подавать мужу лепешки и пиво. Он не знал, что посылает предупреждение жабам. Услышав стук, те восстанавливали женщину из останков и отнимали у нее память. Когда муж входил, она лишь жаловалась на страшную головную боль и, худея день ото дня, отказывалась принимать пищу.

Однажды Нофуетома возвращался с охоты позднее обычного и в спешке забыл ударить по корню. Отворив дверь, он увидел кучу окровавленных костей на полу, а в гамаке – дочиста обглоданный череп. Пока охотник обдумывал, как ему поступить, череп подскочил и вцепился ему в меча. Нофуетома попробовал сбросить череп на пол, но тот укусил его за руку. Каждая новая попытка избавиться от черепа влекла за собой все более жестокое наказание. Нофуетома понял, что сопротивляться глупо – враг перегрызет ему горло. Оставалось смириться.

– Что, не нравится? – ухмыльнулся череп, видя успех дрессировки. – Привыкнешь! Это тебе за то, что позволил жабам меня сожрать!

Отныне жизнь Нофуетомы превратилась в мучение. Он теперь постоянно испытывал острейший голод, так как череп перехватывал почти всю пищу, которую человек подносил ко рту. Свои нечистоты череп извергал на тело Нофуетомы. Спина и плечо почернели и стали заживо гнить, густой рой мух сопровождал охотника, куда бы он не направился. Когда Нофуетома попробовал смыть грязь, череп больно укусил его в щеку, давая понять, что следующая попытка помыться будет стоить человеку жизни.

Нофуетома чувствовал, что долго не протянет, если не придумает какой-нибудь хитрости. Долгое время все планы спасения терпели неудачу: череп проявлял недюжинную прозорливость и ловкость. И все же Нофуетома не зря слыл колдуном. Однажды ночью он сумел втайне от черепа побеседовать со своими амулетами. Духи-хранители дали совет: обещай накормить череп рыбой, а потом попроси его слезть – мол, надо вершу проверить.

Желание полакомиться пересилило осторожность: череп нехотя соскочил с живого насеста на поваленный ствол дерева. В то же мгновение Нофуетома прыгнул в реку и поплыл под водой, сколько позволяло дыхание. Затем вскарабкался на берег и побежал к дому. Захлопнув дверь, он припер ее жердью. Череп прискакал следом, остановился и вдруг закричал голосом жены:

– Отдай мою терку для маниоки!

Человек приоткрыл дверь и просунул в щель терку. Увидев знакомый предмет, череп слился с ним в бесформенный ком. Ком взвился вверх и превратился в ночного попугая, который кричит при луне. Попугай посидел на крыше, затем улетел в лес.

4. Голова

Куйменарэ жил в селении Озайрикасекван со своими двумя женами. Они были сестры. Старшую звали Зома-Зомайро, младшую – Камалало. У Зама-Зомайро было трое детей.

Однажды Куйменарэ сказал старшей жене:

– Я пойду ловить рыбу. Вернусь на третий день. Смотри за сестрой, чтобы не вступала она в разговор с Акуй-Ха– лава; знаешь, наверное, лесной такой человек – волосы длинные, весь белый, красивый, сам людоед, а поет амм-лалала, амм-лалала! Он по дороге к нашему огороду обосновался, ест там дикие сливы.

Младшая жена Камалало слышала эти слова. Итак, Куйменарэ ушел на реку. Чуть позже Зома-3омайро отправилась вместе с детьми на огород. Когда она шла по тропе, Акуй-Халава стал бросать в нее сливовые косточки, но женщина этого будто не замечала.

На следующий день Камалало взяла корзинку и говорит:

– Схожу-ка я теперь на огород.

– Иди, только наш муж велел с Акуй-Халава в разговоры не вступать.

– Ну, что ты, стану я с ним дело иметь!

Камалало дошла до дерева, под которым землю ковром устилали плодовые косточки.

– Послушай, Акуй-Халава, – начала молодая женщина, – брось мне сливу, а? Тот бросил вниз пригоршню косточек.

– Нет, я так не хочу, мне слив нужно, – произнесла Камалало игриво. Тот опять бросил косточки.

– Ну, слушай, перестань, тебе что – жалко?

– Хорошо, хорошо, сейчас вправду дам тебе слив.

Кушая сладкие сли...

Тридцать лет назад генетики выяснили, что предки современного человека вышли из Африки. Примерно в это же время Юрий Березкин начал составлять базу данных мирового фольклора и мифологии.

«Когда я от Южной Америки дошел до Африки, я с удивлением обнаружил, что в тропической Африке много общих мотивов с Южной Америкой, а также с Австралией, Меланезией и индо-тихоокеанскими побережьями Азии».

Юрий Березкин

Вот три примера мотивов, встречающихся на этих территориях:

1. Противопоставление смертных людей бессмертным змеям, возрождающейся Луне или другим сущностям, обладающим бессмертием.
2. Отождествление радуги со змеей или чем-то подобным.
3. Происхождение людей (причем множества людей, а не пары первопредков) из-под земли или из каких-то вместилищ, находящихся рядом с землей.

Но Южная Америка находится от Африки дальше всех остальных континентов. Атлантический океан впервые был пересечен Колумбом, а путь из Африки к Южной Америке вдоль побережья разных морей занимает 20 тысяч километров. Как же получилось, что в Южной Америке и Африке встречаются одни и те же мотивы, причем столь специфические?

«Предположение такое (и вряд ли оно неправильно): дело в том, что в Южной Америке сохранились те элементы культуры, которые были характерны для людей, вышедших из Африки и дальше заселивших индо-тихоокеанские побережья Азии».

Юрий Березкин

То есть в Восточной Азии эти мотивы существовали до начала заселения Нового Света, 15-20 тысяч лет назад. Причем в Северной Америке они встречаются гораздо меньше, чем в Южной: там они были вытеснены более поздними волнами миграций, пришедшими 10-12 тысяч лет назад.

Существуют мотивы, которые связывают Латинскую Америку с тропическими областями Старого Света, но не встречаются в Африке. Вероятно, они возникли где-то на территориях Индии, Китая и Индонезии. Но эти мотивы, за редкими исключениями, не встречаются в Евразии.

«Дело в том, что эту часть мира тоже заселяли выходцы из Африки, но пошедшие другим путем. Те люди, которые ушли на восток в Индию и дальше в Америку, и те люди, которые заселяли континентальную Евразию, разделились примерно 50 тысяч лет тому назад. И поэтому их мифология стала различной».

Юрий Березкин

Именно в Южной Америке мы находим мотивы, которые можно считать реликтами древнейшей мифологии, существовавшей 50-70 тысяч лет назад,
до выхода современных людей из Африки. 

Конспект

В Южной и Центральной Америке часто встречаются истории о том, что культурные растения произошли из разных частей тела некоего персонажа, обычно убитого или умершего. Этот же сюжет обнаруживается
в Юго-Восточной Азии и Японии. Другой рассказ о происхождении культурных растений — о том, что все культурные растения изначально росли на дереве, и люди их обрели, это дерево повалив, — встречается в мифах Южной Америки, Индонезии и Океании.

Как эти сюжеты могли распространиться по двум побережьям Тихого океана?

Версия 1. Какие-то народы плавали через Тихий океан и перевезли эти мифы.

«Полинезийцы действительно плавали и достигали берегов Южной Калифорнии и, наверное, Южной Америки. Но эти контакты были очень эпизодическими и не с теми народами, у которых встречаются эти мифы. Кроме того, у самих полинезийцев многих из этих сюжетов как раз нет».

Юрий Березкин

Версия 2. Эти мифы передали рабы, которых привезли в Микронезию
из Панамы и с острова Палау.

«Эти сюжеты встречаются не только в Панаме и на острове Палау, они очень широко распространены. Поэтому эти объяснения за счет поздних контактов не годятся абсолютно».

Юрий Березкин

Версия 3. И в Южной Америке, и в Индонезии большая часть культурных растений размножается не через семена, а через клубни, из кусочков которых вырастают отдельные растения. Такой характер земледелия мог привести
к независимому возникновению одних и тех же сюжетов.

«Чтобы проверить эту гипотезу, достаточно обратиться к африканскому материалу, где природные условия очень похожи на те, которые характерны для Индонезии или Южной Америки, и культурные виды тоже в значительной мере похожи. Но что поразительно? В Африке вообще не оказалось мифов, объясняющих происхождение культурных растений. <…> Иногда встречаются рассказы о том, как появилось земледелие, как люди вскопали землю, но не о том, откуда появились сами растения».

Юрий Березкин

Версия 4. В Индонезии эти мифы существовали в глубокой древности, до того, как первый поток миграции ушел из Восточной Азии через Аляску в Южную Америку.

Для этого в Индонезии уже 15 тысяч лет назад должно было существовать земледелие. Но это не так.

У нас есть одна подсказка: на Аляске было записано несколько историй о том, как убитая женщина превращается в чернику и землянику. Поэтому можно предположить следующее.

Версия 5. Изначально этот сюжет был связан с происхождением дикорастущих съедобных видов. Затем люди пошли на север. Там тропических видов
не оказалось, и эти сюжеты были приспособлены к растущим там ягодам.
Затем люди пошли дальше, в Южную Америку, и перенесли эти сюжеты
на южноамериканские виды. Дальше эти сюжеты развились в мифы
о происхождении культурных видов параллельно в Индонезии и в Южной Америке.

«Конечно, гипотеза немножко рискованная, потому что мы должны перейти от ямса к чернике, а потом от черники назад к ямсу. Тем
не менее на сегодняшний день других объяснений не напрашивается.
В некотором смысле это такая антропологическая загадка».

Юрий Березкин  

Конспект

Среди индейцев севера и северо-запада Южной Америки — то есть
на территориях современных Перу, Гвианы и Колумбии — популярны мифы
о том, что раньше женщинам приходилось разрезать животы, чтобы доставать оттуда детей, а потом некий персонаж научил их рожать.

Такие мифы (или их вариант — человек попадает в какое-то место, где женщины не умеют рожать) встречаются также в Западной Канаде и на северо-западе Соединенных Штатов, от Северной Калифорнии до Аляски, у многих полинезийцев, микронезийцев и у большинства народов Индонезии.
В Южной Америке очень распространены сюжеты о людях, у которых нет рта или анального отверстия, — это может происходить в прошлом, или
в подземном мире, или в какой-то далекой стране. Такие же сюжеты эпизодически встречаются в Северной Америке, в Индонезии и в пределах индо-тихоокеанской окраины Азии. В континентальной Евразии записаны отдельные тексты такого рода, но их там очень мало. В Африке их нет вовсе.

«Такого рода истории о закрытом теле, которое надо было открыть, или такой странной анатомии, которую надо было изменить, чрезвычайно характерны и для Южной Америки, и для Северной, и для индо-тихоокеанских окраин Азии».

Юрий Березкин

Примерно на тех же территориях — в Южной и Северной Америках, в Арктике
и в пределах индо-тихоокеанской окраины Евразии — встречаются истории
о женщинах, которые изменяют мужчинам с разными животными: в Южной Америке — с крокодилами или тапирами, в Северной Америке — с медведями,
в Арктике — с китами или со странными существами, представляющими собой просто мужской половой орган. Обычно такая история заканчивается тем,
что муж, брат или сыновья этой женщины убивают любовника, и все возвращается к норме.

Там же распространен мотив зубастого лона: у женщины в лоне были зубы, которыми она убивала мужчин, пока некий герой не засунул туда камень или яд, в результате чего зубы выпали, и женщины стали безопасны.

Что-то похожее есть в «Заветных сказках Афанасьева» (это русские сюжеты)
и у украинцев. Но, во-первых, встречаются они очень редко, а во-вторых, там это шутки, а не мифология, как в Японии, Таиланде или Южной Америке, где в эти истории искренне верили, а может быть, верят и до сих пор.

Вероятно, этот сюжет встречался и в Западной Европе, просто там его никто
не записал. Но в Африке, где у людей (по крайней мере, до недавнего времени) не было таких избыточных представлений о скромности, тоже нет историй
о зубастом лоне.

«Вывод из этого сравнения может быть только один: мотив зубастого лона, скорее всего, появился не так давно, как история о происхождении смерти. Скорее всего, он появился где-то в Юго-Восточной Азии, примерно на 15-20-30 тысяч лет позже. Оттуда он попал в Америку».

Юрий Березкин  

Конспект

В районах Южной Америки, отдаленных от побережий, до сих пор встречаются ритуалы вызывания духов, в ходе которых мужчины надевают костюмы и маски и в какие-то моменты прячутся от женщин и трубят в трубы и флейты. В эти моменты женщинам категорически запрещено их видеть: они должны считать, что это не мужчины, а духи, пришедшие в деревню. Уже во второй половине XX века были зафиксированы эпизоды, когда женщины, случайно или намеренно увидевшие запретные части ритуала, подвергались наказаниям, иногда очень жестоким.

Эти ритуалы связаны с определенной группой мифов, например таких: первоначально власть принадлежала женщинам, а мужчины должны были охотиться, нянчить детей и выполнять все работы по дому. Женщины говорили мужчинам, что вызывают духов. Они требовали, чтобы мужчины приносили этим духам еду, а потом сами ее съедали.

«Однажды какой-то мужчина случайно подсмотрел, что на самом деле все не так и что мужчин обманывают. Мужчины устроили переворот, власть женщин свергли. Как правило, их поубивали, оставив девочек.
А девочек уже воспитали в уверенности, что это к мужчинам являются духи. Мальчикам такую историю рассказывают во время обряда инициации. Мальчики сперва должны дрожать и верить, что из-под земли выходит какое-то чудовище. Потом оказывается, что это не чудовище, а знакомый дядя, который нацепил все эти маски. Ну и с них берут клятвы, что они никогда об этом не расскажут».

Юрий Березкин

В Северной Америке такие обряды практически не зафиксированы. Зато они характерны для Австралии и Меланезии. Рассказы, напоминающие этот сюжет, есть также в Западной Африке и в бассейне реки Конго: например, женщины когда-то нашли маску духа и стали делать их сами, но у них плохо получалось — потому что делать эти маски и устраивать соответствующие ритуалы должны только мужчины.

Похоже, что эти ритуалы и мифы являются реликтом очень глубокой древности, они были распространены еще до выхода наших предков
из Африки. Но сохранились они только в глубинных районах Южной Америки, на Новой Гвинее и в Австралии, то есть на изолированных территориях,
в наименьшей степени подвергавшихся воздействиям со стороны континентальной Евразии. Почему?

«По-видимому, подобного рода устройство общества не очень конкурентоспособно. Оно избыточно. <…> Женщин можно без всяких проблем угнетать и на уровне семьи. И так и получается: уже на глазах этнографов и на Новой Гвинее, и в Южной Америке некоторые группы просто демонстративно отказывались от этих ритуалов — и ничего
не менялось. Небо не упало, духи никого не убили. <…> Как только появился новый тип культуры, в которой институционального противопоставления полов нет, этот тип культуры стал исчезать».

Юрий Березкин

В Северной Америке такого рода ритуалы не зафиксированы — за одним поразительным исключением. На Алеутских островах в XIX веке было описано , как местные охотники уходят на промысел, а затем возвращаются в образе дьяволов и пугают алеуток.

«Таких реликтов в Северной Америке довольно много. Они свидетельствуют о том, что, действительно, такого рода обряды
и мифы были распространены не только в Южной Америке
и не только на Новой Гвинее, но и в Северной Америке
и в Восточной Азии, где благополучно исчезли». 

Юрий Березкин  

Конспект

Примерно 15-16 тысяч лет назад в Латинскую Америку пришел первый миграционный поток и там разделился на два: одни люди заселяли запад (Анды и степи Патагонии), а другие — тропические леса и саванны Бразилии и Гвианы. По археологическим данным видно, что таких волн было несколько.

«В результате такого заселения континента сложилось положение, когда есть фольклорно-мифологические сюжеты и мотивы, одинаковые
на западе и востоке Южной Америки, а есть, наоборот, такие, которые встречаются только на востоке или только на западе».

Юрий Березкин

Среди историй, записанных только на западе — на территории Аргентины и Чили, есть рассказы о том, как птицы и животные спорят, сколько должно быть месяцев в зиме или часов в ночи, сколько у куропатки оперенных частей тела или сколько у зайца коготков на лапках, сколько у страуса полосок на шейке и так далее. Такого рода истории характерны также для всей Северной Америки, там действующими лицами становятся медведь, бурундук и лягушка. Поразительно, но такие истории распространены также в Южной Сибири — на Алтае и в Саянах. Там между собой спорят бурундук и медведь. Спор их заканчивается тем, что медведь, разозлившись, царапает бурундука лапой, и на шкурке бурундука остаются полоски. Точно так же заканчивается этот спор где-нибудь у индейцев штатов Кентукки или Теннесси или где-нибудь у индейцев Британской Колумбии на западе Канады.

«Это очень интересная параллель — она сразу показывает, откуда пришли индейцы. Не первые группы, которые пришли откуда-то из Восточной Азии, а уже более поздние, пришедшие из Саяно-Алтайского региона, с территории Южной Сибири».

Юрий Березкин

В Северной Америке есть целая серия рассказов, связанных с койотом, который выступает в роли трикстера. В Сибири на этом месте обычно находится лиса, а на западе Южной Америки (в Патагонии, в Андах) — лис. На востоке Южной Америки настоящих трикстеров нет.

Например, койот предлагает камню (или пню, или огню) бежать с ним наперегонки. Он бежит, а камень начинает медленно катиться по склону, но постепенно разгоняется и в конце концов давит этого лиса или койота. Или дикобраз просит лося перевезти его через реку и для этого забирается внутрь него. Добравшись до другого берега, дикобраз разрезает лося и вылезает из него. Но тут появляется койот и пытается дикобраза перехитрить и отнять у него тушу. В конце концов дикобраз оказывается хитрее и убивает койота. Последний пример: койот хочет жениться на своих дочерях. Он делает вид, что умер, и после похорон возвращается, каким-то образом изменив свою внешность, берет дочерей в жены. Но они его узнают, убегают на небо и превращаются в Плеяды. В Южной Америке такие истории тоже встречаются, но в них нет такого драматичного нагнетания эпизодов, как в североамериканских.

«Подводя итог этой лекции, я хотел бы обратить ваше внимание, что индейская мифология, так же как мифология любой другой страны, — это не только торжественные истории про возникновение мира, но в значительной мере и анекдотичный фольклор. Индейцы или эскимосы — такие же люди, как мы». 

Юрий Березкин  

Конспект

Помимо относительно коротких историй или серий отдельных эпизодов,
в Южной Америке есть повествования, по своей длине и сложности сопоставимые с волшебной сказкой народов Западной Евразии или
с эпическими произведениями каких-нибудь монголов. Распространены они преимущественно в Гвиане и Бразилии.

Типичный карибский сюжет такого рода выглядит так: некоторая женщина встречается с божеством. Побыв с ней, божество удаляется и велит ей спустя какое-то время следовать за ним. Она, беременная, пускается в путь. Путь ей указывают близнецы, которые находятся у нее в животе. Но однажды ее кусает оса. Чтобы ударить осу, она хлопает себя по животу, а дети решают, что она ударила их, обижаются и замолкают. Женщина сбивается с пути и попадает
в селение ягуаров.

«Надо иметь в виду, что во всех этих рассказах не очень понятно, речь идет о людях или о животных. Скажем, эта женщина, героиня мифа, антропоморфна, она человек. Но в каких-то эпизодах ягуары начинают ее варить, и оказывается, что они варят черепаху. А когда она попадает
к ягуарам, то это одновременно люди: они живут в деревне, у них
есть луки и стрелы. <…> Это вообще типично для индейской
мифологии. В мифологии Старого Cвета, по крайней мере, Сибири
и Центральной Азии, это невозможно. Там если кто-то превращается
в собаку, то он именно превращается в собаку. А так, чтобы он то собака, то человек, такого, конечно, нет».

Юрий Березкин

Ягуары съедают женщину, а потроха отдают старушке, которая находит в них двух младенцев. Старушка их воспитывает, пока какая-то птица не говорит им правду. После этого они убивают ягуаров. Дальше с ними происходят еще какие-то события, и в конце братья поднимаются в небо: один становится солнцем, а другой — луной. Концовки бывают и другими, это не принципиально. В некоторых случаях братья начинают ссориться друг с другом, и больше с ними ничего значительного не происходит — никакого конца нет.

«Я говорил довольно долго и описал только самые основные эпизоды, которые встречаются в десятках текстов. Этих эпизодов может быть гораздо больше».

Юрий Березкин

Похожая история зафиксирована в эпосе Центральной Америки «Пополь-Вух»; много такого есть у народов Центральной Азии и Южной Сибири — прежде всего тех, которые говорят на тюркских и монгольских языках. Но везде, кроме Южной Америки, в начале этой истории в большинстве случаев погибает отец, а не мать.

Первая часть этого сюжета — женщина идет искать своего мужа — часто живет в Южной и в Северной Америке своей отдельной жизнью. Возможно, это самый распространенный среди индейцев Америки сюжет. Девушка (или две сестры) знакомятся с каким-то божеством и идут его искать, но попадают
к неким неприятным персонажам. Например, к ягуарам или к опоссуму. Девушке приходится сойтись с опоссумом, и поэтому из двух ее сыновей-близнецов один оказывается сыном божества, а другой — сыном опоссума.
В одном из североамериканских вариантов этого мифа девушки ищут вождя, но попадают к шуту, который выдает себя за вождя. Когда девушки узнают правду и уходят к настоящему вождю, шут его убивает. Эти истории очень логичны: у них есть завязка, интрига, герой или героиня. Но если в привычных для нас историях, характерных для Европы и Азии, герой достигает успеха — женится на царевне, побеждает противников, препятствует злодеянию, —
и на этом история подходит к концу, то в индейских текстах такая концовка
не только необязательна, а встречается довольно редко.

«Почему так бывает? …Это означает, что такие истории с хорошим концом, со свадьбой на царевне появились относительно недавно.
Это результат постепенной пригонки, постепенного отбора наиболее логичных и легко запоминаемых, удовлетворительных по содержанию историй. Индейцы до этого, можно сказать, не доросли. Если бы они прожили без европейцев еще несколько тысячелетий, наверное, у них появилась бы какая-нибудь своя волшебная сказка. Но, конечно, доказать это невозможно, потому что их естественное развитие оказалось прерванным».

Юрий Березкин  

Конспект

«В привычных нам мифологиях, прежде всего в библейской, мир создается божеством: оно сперва создает мир, а потом то, что в нем есть. <…> А вот во многих мифологиях за пределами Евразии ситуация другая. Там очень часто вообще не говорится о создании мира, о создании земли. Нет и такого, чтобы земля и мир были вечны, на эту тему вообще никто не думает».

Юрий Березкин

В мифологиях, зафиксированных за пределами Евразии, речь сразу идет
о появлении каких-то элементов этого мира, в частности солнца и луны. Такие истории есть у очень многих народов. И на всех территориях, примыкающих к Тихому океану, они очень похожи.

В Перу и Боливии рассказывают, что солнце появилось в наказание людям за их поведение. Причем эти люди думали, что солнце взойдет с запада, и построили каменные дома со входом с востока, чтобы в них от него укрыться. Но солнце взошло с востока, и они погибли.

У одного из бразильских племен есть представление о том, что солнца сначала не было, а потом оно появилось, и существа, которые жили в досолнечную эпоху, либо погибли, либо превратились в каких-то животных, или
в сакральные трубы и флейты, которые нельзя видеть женщинам, или в маски, которые символизируют жителей предвечного мира. Выжили только те, кто спрятался, а потом постепенно выходил из своего укрытия и привыкал
к свету.

В Мексике, на территории Эквадора и Колумбии записаны истории о том, как первопредки решили выбрать солнце. Но для того, чтобы стать солнцем, нужно было прыгнуть в костер. На это решился только сын бедной вдовы. Когда костер остыл, туда прыгнул знатный человек. Он тоже взошел на небо, но в виде луны.

На территории Коста-Рики и Панамы бедная женщина рожает близнецов. Время от времени они уходят на некий праздник и там превращаются
в красавцев. Постепенно мать начинает понимать, что у них какая-то другая природа. В конце концов она варит им какао, они его выпивают и превращаются в луну и солнце.

На севере американского континента (в Канаде, на Аляске) есть вариант мифа, связанный с вороном. Солнце, луну и звезды держит у себя некий очень богатый человек. Тогда ворон превращается в хвоинку, которую дочь богача выпивает вместе с водой — и рожает мальчика, воплощение ворона. Богатый человек очень любит этого ребенка и, когда он просит дать ему солнце, луну и звезды, чтобы поиграть, соглашается. Тогда мальчик превращается в ворона
и вылетает из дома вместе со светилами. Мир заливает свет. Все люди, населяющие мир, превращаются в животных или рыб — в общем, исчезают.
Мир населяется новыми людьми.

Такое представлении о некоем рубеже, делящем мифическую историю на две части, характерно не только для южно- и североамериканских индейцев,
но вообще для мифологии. Существ, живших до этого рубежа, антрополог Елеазар Мелетинский предложил называть первопредками.

«Это [мир до рубежа] — имитация мира. <…> В этом мире все возможно.
И в результате этой репетиции были отменены все варианты, которые
не годятся. В том мире у женщин были зубы в гениталиях, люди питались паром, были то ли людьми, то ли животными. А после этого рубежа начался наш мир — уже не мифы и легенды, а история. И это уже совсем другая эпоха».

Юрий Березкин  

Конспект

Начиная с конца 1920-х годов и до наших дней на территории Перу было записано много историй о мальчике и девочке, попавших к людоедке. Людоедка съедает мальчика, а девочка убегает, забрав с собой его косточки. В конце концов к девочке спускается веревка, по которой она забирается на небо. Там дети превращаются в солнце и луну. К людоедке тоже спускается веревка, но, когда та начинает взбираться вверх, веревка обрывается, людоедка падает и превращается в ежевику, крапиву, какое-нибудь культурное растение или, например, в Анды.

Ни в испанском, ни вообще в европейском фольклоре мотива превращения детей в солнце и луну нет. И никто из исследователей не сомневался в том, что это перуанский миф, относящийся к доколумбовым временам. Правда, далеко не во всех текстах мальчик и девочка превращаются в солнце и луну: иногда девочка превращается в луну, а мальчик в собачку. И чем дальше на север, тем менее выраженным становится этот мотив превращения в светила. Кроме того, во многих записях детей спасает Дева Мария. В общем, основания сомневаться в том, что этот сюжет полностью индейский, были.

Истории, напоминающие эту, записаны в Западной и Восточной Европе, а также на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Мачехе надоели дети ее мужа. Она убила пасынка и сделала из него котлеты, а падчерице велела отнести их отцу. По дороге навстречу девочке вышла Дева Мария, научила, что делать, — и в результате несъеденные или недоеденные котлеты превратились в птичку, которая стала петь: «Мачеха меня убила, а отец меня съел». Эти истории похожи на те, которые записаны в Перу: очевидно, принесенные испанцами сказочные сюжеты повлияли на перуанские мифы.

«Но если в Европе это сказка, то здесь не совсем: это все-таки торжественный миф, потому что тут речь идет о появлении современного рельефа, ежевики или даже культурных растений. И откуда же солнце и луна? В европейской сказке <…> нет никакого превращения в солнце и луну. И не только в европейской сказке: этого нет ни в Африке, ни в Передней Азии, ни на Кавказе».

Юрий Березкин

Мотив превращения детей в светила встречается в других частях Америки. Например, в Мексике есть история о мальчике и девочке, которые убили отца женщины, у которой жили. Она разозлилась, и тогда они заперли ее в бане и сожгли, а сами убежали, отняли глаза у птицы или у змеи и стали солнцем и луной. Но тут нет мотива преследования. В шестом эпизоде речь шла об истории, записанной в Амазонии, где два мальчика-близнеца убили ягуаров, чтобы отомстить за смерть своей матери, а потом превратились в солнце и луну. Но там их тоже никто не преследовал. Истории о детях, которых преследует людоедка, для индейских текстов не характерны, если не считать территории Перу.

Как выясняется, тексты, концовки которых полностью совпадают с перуанскими, распространены в Японии, Корее и на севере Бирмы. Обычно в начале там живет вдова с детьми (как правило, с тремя). Она уходит по своим делам, а когда возвращается, поет детям песенку — и они открывают ей дверь. Однажды она встречает людоедку (или тигра), которая ее проглатывает и принимает ее облик. Дети открывают дверь, этот персонаж оказывается на ночь с ними в одной комнате и съедает младшего ребенка. А двое старших детей (обычно это две девочки) просятся во двор и залезают на дерево. В конце, так или иначе, к ним спускается канат с неба, по которому они поднимаются на небо и превращаются в солнце и луну. К этому персонажу тоже спускается веревка, но она оказывается гнилой.

Такой сюжет неизвестен в Китае, но там долгое время были запретные тексты, которые не разрешали публиковать на некитайском языке и вывозить за пределы Китая, так что, возможно, они были записаны и там.

«Но где Китай — и где Перу. Первая идея, которая пришла мне в голову, когда я познакомился с этими текстами, что это какой-то очень древний мотив, который был известен палеоиндейцам 15 тысяч лет назад. Они обогнули Аляску, прошли на юг и в итоге попали в Перу, где эта история всплыла снова. Однако вызывало подозрение, что таких параллелей больше нигде нет. Сочетание мотивов очень специфично: людоедка съедает мальчика, находясь с детьми в одном помещении; две веревки — одна веревка хорошая, а другая гнилая».

Юрий Березкин

Дело в том, что во второй половине XIX века в Перу на плантации массово приезжали рабочие из Китая. Большая их часть потом уехала, но несколько десятков тысяч интегрировались в местные общины. Поэтому очень вероятно, что китайские рабочие передали в индейские общины Северного Перу этот сюжет, который затем наложился на какие-то доколумбовы представления и на испанскую сказку, и к 1920-1930-м годам там появился этот миф. Это объясняет и то обстоятельство, что такого рода истории не были записаны в Перу в XVI-XVII веках, и, судя по всему, мифологическая система Анд до XX века была совершенно другой.

Скорее всего, до XX века солнце и луна там противопоставлялись как антагонисты: в Андах солнце всегда мужчина, а луна — женщина. На Огненной Земле они становятся персонажами мифа о первом перевороте, в котором луна командовала женщинами и терроризировала мужчин, а затем солнце (представляющее мужское начало) ее свергло. После этого они оба вознеслись на небо, а первопредки превратились в животных. Среди древних изображений культуры мочика встречается сцена противоборства солнца и луны: во время солнечного затмения луна стала руководительницей бунта вещей, когда на воинов напали предметы одежды и вооружения. Заканчивается этот сюжет тем, что солнце возвращается на небо и мифическая история превращается в настоящее.

«Фольклористы редко имеют дело с древними текстами: 99 % текстов записаны в наше время. И мы всегда должны анализировать, к чему это все относится. Сюжеты, записанные вплоть до сегодняшнего дня, могли возникнуть в глубокой палеолитической древности и даже восходить к эпохе до расселения из Африки. Но другие тексты, которые для неискушенного наблюдателя выглядят точно так же, оказываются недавнего происхождения». 

Юрий Березкин  

Индейцев Южной Америки мифология объединяет мифологии нескольких десятков индейских народов Южной Америки; она выступает как единое целое не только по географическому признаку, но и в силу ее внутреннего единства, т. е. большого количества особенностей, общих для мифов всего коренного населения континента (см. карту: здесь будет изображение ). В то же время в пределах Южной Америки трудно четко разграничить мелкие фольклорно- мифологические общности. Многие мифологемы распределены весьма беспорядочно вне зависимости от территории, языковой принадлежности и уровня общественного развития индейских народов. Так как народы Южной Америки не создали своей письменности, главным источником знаний об индейских мифах служат записи европейцев от первых завоевателей и миссионеров до современных этнографов. Дополнительные сведения дает анализ памятников искусства, особенно росписи на сосудах. В Индейцев Южной Америки мифологии почти или совсем отсутствуют мифы о создании мира. В редких случаях кратко упоминается о том, что были созданы и земля (кечуа), только земля (мосетене), вообще мир (у вайка). Более характерно представление о создании мира как его перестройке, переходе тех или иных явлений в свою противоположность. Так, в мифах тоба земля некогда была на месте неба, а на месте земли, потом они поменялись местами. Появлению элементов современного мира, как правило, предшествует история космической катастрофы, уничтожившей более древний мир. Мифы о катастрофе распространены в Южной Америке повсеместно. Чаще всего говорится о пожаре или потопе, реже о наступлении холода, тьмы, нашествии чудовищ. Во время катаклизма (согласно мифам мочика и яуйо) или грядущей гибели нынешнего мира (у чиригуано) на людей набрасывались ожившие предметы, камни, рассвирепевшие домашние животные. Сцены сходного мифа изображены на вазах культуры мочика сер. 1-го тыс. н.э. В мифах других племен рассказывается о серии катастроф, каждая из которых уничтожила населявшие землю существа. Мифы о сменяющих друга мирах не связаны в Америке с идеей регресса, хотя карибам Гвианы и ботокудам свойственно представление о древнем времени благоденствия и изобилия. Мифы о всемирном пожаре или потопе крайне разнообразны. Причина катастрофы в одних случаях не указана (у племен тоба и яуйо), в других она выглядит случайно, напр., из-под корней дерева, или из срубленного ствола начинает литься (у чоко, ботокудов), в третьих - катастрофа зависит от воли сверхъестественных существ (у племен тоба, варрау, десана, чоко, муисков и др.). В последнем случае характерен мотив гнева божества на людей за несоблюдение предписанных им установлений и моральных правил. В северной половине Южной Америки (у юнка и чоко) встречается евразийско-северо-американская версия мифа о катастрофе (либо о сотворении мира), согласно которой герои при наступлении бедствия прячутся в укрытии и выпускают на разведку одно за другим ряд животных, последнее из которых выясняет, что земля стала пригодной для жизни; в других случаях птица или животное достает комочек земли со дна или из преисподней. С этой версией сходен другой мотив (у карибов Гвианы, ботокудов, хиваро): герои спасаются от потопа на дереве и, чтобы узнать, спала ли , бросают вниз семена, плоды. У гуарани бросают с дерева комочки земли, из которых вновь образуется суша. Катастрофа в мифологии Южной Америки может быть локальной, когда речь идет об истреблении жителей одной деревни, долины, местности (у юнка, яуйо, муисков).
Мифы о происхождении людей приурочены либо ко времени возникновения современного мира (после катастрофы), либо одного из предшествующих. Первый вариант более распространен; в эпоху же до катастрофы действуют культурные герои и представители некой мифической расы. Эта раса признается качественно отличной от современных людей, например, состоит из гигантов (у чоко), волшебников-шаманов (у тупари), иногда отождествляется с врагами и иноплеменниками (у мочика и уамачуко). У ряда племен Чако, карибов Гвианы, хиваро и др. распространены верования о людях-животных, населявших землю в эпоху до катастрофы. С ними связаны о происхождении повадок, образа жизни, особенностей анатомии реальных животных, но их поведение соответствует поведению людей. Нередко все люди-животные (о происхождении которых ничего не сообщается) считаются мужчинами; женщины появляются позже и в чисто антропоморфном облике. В ряде мифов Чако после завершающей катастрофы большинство людей-животных превращается в настоящих зверей и птиц, а некоторые - в настоящих людей. В мифологиях мочика и других племен с развитием классовых отношений община людей-животных превращается в пантеон зооморфных божеств.
Появление на свет предков современных индейцев либо связывается с деятельностью культурных героев, например у мундуруку, либо происходит самопроизвольно. Наиболее распространенный мотив - появление людей на земле из области, где они уже находились раньше. Это может быть (у племен варрау, вайка, ягуа) или подземный мир (у ябарана, юракаре, уамачуко, мундуру, десана, тупари, каража, яруро, уитото, чамакоко, терена). У одного из племен Чако люди появляются на свет из ствола дерева. Роль культурного героя здесь может заключаться в том, что он пробивает отверстие для выхода людей (у мундуруку), убивает сторожащее выход чудовище (у юракаре) и т.п. Спуск и подъем людей и мифических существ из одного мира в другой осуществляются с помощью свисающей веревки или , цепочки из стрел, растущего до небес дерева. У подножия, соединяющего землю и небеса древа мирового , живут жаба, змея и ягуар (у куна), а белка взбирается по его стволу (у куна, тукуна, тариана). В дальнейшем по той или иной причине связь миров рвется и часть людей остается на небе или под землей, они и составляют население иных миров. В других случаях там могут жить души людей, погибших при катастрофе (у племен вайка, варрау), сами переселившиеся туда люди древней расы (у тупари), вообще (у ботокудов). Встречается мотив происхождения людей из яиц (отложенных необычной птицей в Чако; посланных божеством у юнка), из крови луны, которую ранил злой дух (у вайка), из червей, заведшихся в трупе чудовища (у салива, кашинауа). У племен пиароа люди зарождаются на дереве пендаре, у которого появляются соски, чтобы выкормить младенцев. Люди могут быть и непосредственными потомками культурных героев (у муисков). Культурные герои и сами изготовляют людей: лепят из глины, вырезают из дерева, тростника. Иногда герои лишь доделывают людей (у тупари) или вылавливают их из воды, где те плавали в виде рыб. У мундуруку мужчины выходят из-под земли, а женщин лепит из глины культурный , у санема мужчин вырезают из дерева, а женщин вылавливают в реке, у муисков мужчины вылеплены из глины, а женщины вырезаны из стеблей тростника.
Среди мифов о происхождении различных элементов окружающего мира важнейшее место (у земледельческих народов) занимают мифы о появлении культурных растений. Здесь известны четыре-пять основных мотивов, иногда сочетающихся с другом в одном повествовании. Это создание растений культурным героем или божеством, которые нередко также учат людей выращивать и обрабатывать поля (у племен юнка, гуарайо, кагаба, десана, муисков, каража, колорадо); рождение женщиной (у хиваро, уитото); превращение в и плоды частей тела или праха мифического персонажа или выбранной им для этого жертвы (у племен каинганг, юнка, уитото, умотина, паресси, пуинаве); появление растений из могилы похороненного персонажа (у юракаре, мундуруку, паресси, тупи); похищение плодов и семян у их хозяев или их розыск в месте, где они спрятаны (у карибов, кашинауа, кечуа, аймара, чиригуано). В случае, если культурный дарит , он нередко устраивает так, чтобы люди били его, и при ударах из его тела сыплются семена и плоды (у шипибо, тупинамба). В мифах о происхождении других элементов мира часто используются те же сюжетные схемы, что и о происхождении растений. В некоторых мифах (у племен мосетене, ябарана, юракаре, тариана) тела мифических персонажей превращаются в животных, птиц, рыб. У варрау на могиле ребенка, зачатого девушкой от водяного чудовища, вырастает воин-кариб, который воспринимается как предок главных врагов племени.
Мифы о происхождении огня и пресной воды особенно характерны для охотников-собирателей. У тоба и ботокудов повествуется о похищении огня у его прежних хранителей, у яганов - о случайном изобретении. У арауканов добывают не , а само , которое прячут культурные герои. У ботокудов, каинганг, уна, так же как , похищается пресная . В мифах о похищении огня и воды, как правило, действуют зооморфные персонажи (люди-животные), в то время как происхождение культурных растений связывается с антропоморфными существами. Если же героями мифов о происхождении растений являются животные, то речь идет не о создании плодов, а об их похищении или находке. Объяснение происхождения рек и различных особенностей рельефа обычно включено в предания о катастрофе, особенно потопе.
Мифы о происхождении смерти распространены в мифологиях всех народов континента. В мифах племен яуйо, шипая, кашибо, карибов, таманаков, уна и др. говорится, что некогда люди (или мифические существа, если люди еще не появились) не умирали. По достижении старости души покидали их тела, но вскоре возвращались, и старики превращались в молодых. Однако по злому умыслу, небрежности или неумелости трикстера либо какого-нибудь случайного персонажа этот порядок нарушился и люди стали умирать. Нередко герою повествования стоит просто пожелать, чтобы кто-то не возвратился к жизни, и этот случай превращается в роковой прецедент. Иногда по принципу "смертность - бессмертие" противопоставлены "тот" и "этот" миры (у чоко, каража). Люди, оставшиеся под землей и не вышедшие на поверхность либо во время творения отправленные в другой мир божеством, - бессмертны. Попасть на землю - значит быть смертным.
Весьма распространены (у племён санема, амаука, шипая и др.) мифы о смене кожи как условии бессмертия, противопоставление на этой основе змей людям, и в связи с этим мотив ложной, неверно понятой вести. Божество указывает людям, что надо поменять кожу, чтобы стать молодыми, однако они не верят, не слышат или не понимают его слов, в то время как змеи (а также скорпионы, деревья, т.е. все, кто обновляет свой покров) с тех пор периодически сбрасывают кожу и не умирают. Вне связи с мифом о происхождении смерти мотив ложной вести встречается у кайнганг и яуйо: травоядные животные должны были питаться мясом и даже человечиной, но из-за неправильно сказанных или понятых слов перешли к растительной пище и сами стали добычей людей.
Среди мифов о происхождении небесных светил выделяются те, герои которых - и . Они считаются братьями (реже братом и сестрой) либо супружеской парой. В последнем случае - обычно мужчина. В одних мифах (у кечуа, гуарайо, гуарани, бакаири) превращением в светила заканчиваются приключения близнечной пары, в других (у десана, хиваро, тоба, уна, арауканов) - герои с самого действуют именно в качестве солнца и луны. При этом в первом случае герои могут быть названы сотрудничающими, во втором - противоборствующими и соперничающими. У некоторых народов получил развитие лишь образ луны, а образ солнца почти исчез из мифологии (у арауканов, яруро) Распространен миф о любовном треугольнике между солнцем, луной и каким-нибудь третьим персонажем (птицей, дочерью солнца), причем, по одним версиям, выступает как женщина, по другим (в той же мифологии), - как мужчина. В последнем случае меньшая яркость луны объясняется его поражением в борьбе с солнцем. У ботокудов полная - мужчина, ущербная - женщина. Особняком стоит миф о птице- , которую герои прячут в корзине (у ябарана, пиароа и др.).
Мифы, объясняющие происхождение пятен на луне, чрезвычайно разнообразны. Чаще других встречается вер сия, по которой -мужчина спускается к своей возлюбленной на земле, и та, чтобы узнать, с кем она встречается, мажет ему лицо сажей (у гуарани, гуарайо, куна, хиваро, ягуа). В других случаях в пятнах видят силуэт живущего на луне существа (у юракаре, мочика). У тоба - мужчина с тонкой кожей, сквозь которую просвечивают внутренности. По одной из версий хиваро, лис, забравшись по лиане на , обжег о луну шерсть и следы этого видны до сих пор. В мифе племен уна бьёт луну и у неё на теле остаются шрамы. Движение солнца и луны по небу рассматривается как продолжение их земного пути (у кечуа), как преследование одним светилом другого (у уна). Затмения объясняют нападением на светило небесного чудовища, чаще всего ягуара (у тоба, гуарани), либо борьбой между солнцем и луной, в которой побеждает то одна, то другая сторона (у юнка, хиваро, ботокудов). У большинства индейских племён есть мифы о наиболее ярких звёздах и созвездиях. Особое внимание индейцев Южной Америки привлекали Плеяды и пояс Ориона. В массе своей звёзды считаются людьми, попавшими на до того, как порвалась его связь с землёй, душами людей, погибших во время катастрофы (у арауканов), женщинами, спускающимися на землю, чтобы вступить в любовную связь с людьми (у тоба, каража). Особенно развита звёздная мифология у племён Чако и восточной Бразилии. Очень популярны мифы о близнечных героях ( у бакаири, Бакароро и Итубори у бороро, брат и сестра Вилька у кечуа, Омао и Соао у санема и др.), в которых фигурируют близнецы (один из них часто умнее или сильнее другого), их мать, отец, убийца или убийцы матери (иногда отца), воспитатель близнецов, информатор, рассказывающий им о смерти родителей. Чаще всего убийцами матери являются ягуары, в селение которых она попадает, а воспитателем вынутых из утробы детей - также один из ягуаров либо жаба. У народов центрально-андийской области большинство персонажей имеют антропоморфную природу. Близнецы мстят убийцам, а в конце повествования обычно превращаются в , луну или звёзды. В других мифах о близнецах (Дьяй и Эпи у тукуна) конфликт возникает между самими братьями, т.к. один из них коварен, завистлив, склонен к разным проделкам. Весьма распространены мифы о чудовищах и демонах, с которыми сражаются культурные герои и божества ( у племён Чако, у хиваро, у мочика, у яуйо, Маявока у ябарана и др.), а также о различных злых духах, подстерегающих людей. Как наиболее страшное существо выступает людоед, наделённый чертами ягуара, реже чудовищная змея (Амару у кечуа, Мармарину у арикена). Демоническими чертами нередко наделяется божество соседнего племени (у яуйо, ябарана), либо прежде почитавшийся персонаж, вытесненный из культа новыми образами (напр., древний покровитель животных и охоты, превратившийся с переходом к земледелию в демона). Дарующее плодородие женское божество в одном мифе, в другом превращается в злую старуху, безуспешно пытающуюся погубить молодого героя (Сейуси у тупи, Урпай Уачах у юнка). У некоторых племён есть легенды об амазонках ( у санема).
У многих племён Южной Америки существует представление о верховном божестве. Иногда (гуарани, апинайе) это бог, который воспринимается как старое , в отличие от своего сына, нового солнца. Со старым и новым мужским божеством связываются сходные мифологические мотивы. Обычна ассоциация их обоих с птицей. В других случаях верховным божеством считается женский персонаж. У одного и того же народа могут сосуществовать разные мифы и представления, в одних из которых ведущая роль отводится богине-прародительнице, в других - мужскому божеству. Женское божество в качестве верховного персонажа встречается как у земледельческих народов - кагаба (), так и у охотников-собирателей - теуэльче, яруро ( ) и других. Во многих пантеонах, возглавляемых мужским божеством, богиня является дарительницей плодородия ( у кечуа, у хиваро). В некоторых мифологиях (у племён уамачуко, десана, инков) вместе с верховным божеством или культурным героем действуют помощники. Работа по организации мира обычно начинается с создания этих помощников.

Лит.: Штейнен К., Среди первобытных народов Бразилии, 3 изд., М., 1935; Легенды и сказки индейцев Латинской Америки, Л., 1972; The mythology of all races, v. 11 - Latin-American, by Alexander Н. В., Boston, 1920; Osborn H., South American Mythology, Feltham, Middlsex, 1968; Mйtraux A., Ensayos de mitologia comparada sudamericana, "America indigena", 1948, v. 8, No 1; Zerries O., Primitive South America and the West Indies, в кн.: Krickeberg W. , Pre-Colunbian American religions, N. Y.- L., 1968; Handbook of South American Indians, v. 1 - 7, N. Y., 1963.